Дело начальника Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД генерал-лейтенанта Дениса Сугробова — показательный пример того, как стремление ФСБ к неограниченному влиянию реализуется на практике. Весной 2014 года в МВД разразился громкий скандал — высокопоставленные сотрудники ГУЭБиПК были арестованы по обвинению в превышении должностных полномочий, которое выражалось в незаконном подстрекательстве сотрудников ФСБ к получению взяток. На основании оперативных материалов Шестой службы УСБ ФСБ генерал-лейтенанта Сугробова обвинили в создании преступного сообщества. Позднее он получил 12 лет колонии, а его ближайший друг и заместитель, генерал-майор Борис Колесников, погиб, выпав с балкона Следственного комитета. В действительности дело ГУЭБиПК и генерала Сугробова явилось результатом сложной операции с целью провокации сотрудников МВД, которой руководил замначальника УСБ ФСБ генерал Олег Феоктистов.
Дело против Дениса Сугробова и его заместителя Бориса Колесникова возбудили в 2014 году. Их обвиняли в том, что вместе с подчиненными они создали преступное сообщество, которое фальсифицировало уголовные дела против чиновников, подсылая к ним своих агентов и провоцируя их на получение взяток. Экс-сотрудникам ГУЭБиПК вменили 21 эпизод, потерпевшими проходило 30 человек. После задержания полицейских уголовные дела, в фальсификации которых их обвиняли, были закрыты.
Главное управление экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБиПК) МВД было основано в 2011 году во время президентства Дмитрия Медведева на основе департамента экономической безопасности МВД. Первым главой ГУЭБиПК стал генерал-лейтенант полиции Денис Александрович Сугробов. СМИ связывали назначение Сугробова на должность с покровительством заместителя министра внутренних дел и бывшего сотрудника КГБ Евгения Школова, который служил в Германии вместе с Владимиром Путиным. Согласно источнику РБК, в личном деле Сугробова были положительные характеристики за подписью Школова.
Следующим образом описывает процесс создания новой контролирующей структуры эксперт (s63), работавший в то время вместе с Сугробовым:
«Нас вызывали к Школову сразу после его назначения помощником президента. Евгений Михайлович сначала произнес речь для всех офицеров, которых пригласил к себе. Сказал, что страна погрязла в коррупции, что если раньше размеры откатов составляли 20%, то теперь они уже равны 70−80%, что пора положить этому конец и это та задача, решения которой требует от него президент. Потом каждого из офицеров приглашали на отдельный разговор. Школов прямо спрашивал меня, готов ли я отказаться от получения незаконных доходов на службе и обеспечить условия, при которых мои подчиненные также откажутся от нелегальных заработков. Я ответил, что да, готов, но жить на зарплату невозможно, у меня большая семья. Евгений Михайлович кивнул, ответил, что все, что я уже успел заработать за почти шесть лет службы, останется у меня, а при качественной работе он обеспечит получение премий и продвижение по службе. Я согласился начать работать. Такой же разговор у него был со всеми, кто был на той встрече. И с Денисом [Сугробовым] в том числе».
«Школов хотел подчинить себе приставленных к министерствам и госкорпорациям чекистов, поскольку для него это был один из немногих способов монетизировать свою должность — прикомандированные сотрудники получают „серые“ зарплаты и по негласным правилам обязаны делиться ими со старшими по званию».Став руководителем ГУЭБиПК, Сугробов действительно провел кадровую чистку, освободив ведомство от потенциальных коррупционеров. По информации источника из ГУСБ МВД, всего за три месяца рапорты о переводе или увольнении со службы подали почти сорок человек из разных подразделений. После завершения кадровых перестановок ГУЭБиПК переняло дела, связанные с экономическими преступлениями, которые ранее контролировала ФСБ. В частности, дела об обналичивании средств через «Мастер-банк», владелец которого длительное время тесно сотрудничал с ФСБ, дела о хищениях на строительстве олимпийских объектов в Сочи компанией «Курорты Северного Кавказа», о хищениях в Министерстве обороны, о ввозе и незаконной перепродаже медицинского оборудования. Во всех делах обнаруживался прямой интерес высокопоставленных сотрудников ФСБ, получавших доход от незаконных операций и в ряде случаев (например, с обналичиванием и медицинским оборудованием) самостоятельно создавших криминальные схемы, по которым работали фигуранты расследований. Одним из наиболее показательных примеров пересечения коммерческих интересов УСБ со сферой деятельности ГУЭБиПК можно считать инициированное в 2013 году дело против банкира Сергея Магина, руководившего крупной сетью обналичивания. Следующим образом описывает схему издание РБК:
«Группа Магина получала наличные от владельцев платежных терминалов и торговцев на вещевых рынках „Садовод“, „Москва“, „Дубровка“. Мелкие предприниматели не зачисляли выручку на счет в банке, а продавали наличные, получая на свой счет эквивалент тех же денег плюс дополнительный процент безналом от фирмы-однодневки по фиктивному договору. Неучтенные наличные перевозились в расчетно-кассовый центр группы Магина. Затем деньги доставлялись клиентам, искавшим „нал“, они же, в свою очередь, перечисляли безналичные средства на счета фирм-однодневок. Другим бизнесом группы Магина был вывод денег из России по фиктивным договорам внешнеэкономической деятельности, считает следствие. Эта услуга также была выгодна торговцам на вещевых рынках, которые сокращали расходы на переводе денег на родину».Арест Магина и ликвидация его сети обналичивания были одними из самых крупных и успешных дел ГУЭБиПК.
«Магин длительное время работал под нашими людьми, основной руководящий человек которых на уровне замначальника управления ушел, уволен (как пояснил в докладной главе МВД Денис Сугробов, речь о бывшем заместителе начальника Управления «К» ФСБ полковнике Фролове. — примечание «НГ»)…Какой смысл, вот просто ради интереса, на данном этапе вменять 210-ю? Это же также может быть предметом торга, по-хорошему говоря…».После этого разговора Денис Сугробов написал докладную записку на имя главы МВД Владимира Колокольцева с предложением о проведении проверки в ФСБ и информировании главы ФСБ о сложившейся ситуации. В 2016 году Магин был приговорен к восьми с половиной годам лишения свободы за создание ОПС. Помимо дела Магина, ФСБ также активно интересовалась «Мастер-банком», обналичившим около 600 миллиардов рублей за два года. Павел Лапшов, адвокат семьи заместителя Сугробова Бориса Колесникова, погибшего в 2017 году, утверждает: ««Мастер-банк» и Магин формально были не связанными между собой площадками, но группа лиц, имеющих отношение к ФСБ, проявляла очень настойчивый интерес к этим структурам и пыталась получить информацию по этим делам». По данным СМИ, «Мастер-банк» попал в поле зрения ФСБ еще в 2007 году, однако вскоре руководство спецслужбы остановило проверку. Следует отметить, что в том же году заместителем председателя правления банка был назначен Алексей Патрушев — племянник директора ФСБ Николая Патрушева.
«В 2010 году деятельность правоохранительных органов в отношении Мастер-Банка активизировалась. Прошли обыски в рамках уголовного дела об обналичивании средств. Через несколько месяцев должность вице-президента, отвечающего за стратегию развития, получил Игорь Путин — двоюродный брат Владимира Путина. <…> Не исключено, что трудности у Мастер-Банка возникли в связи со сменой в ФСБ куратора банковского рынка. В 2011—2012 годах эта функция перешла от управления «М» к банковскому подразделению службы экономической безопасности». (BFM.RU)Спустя несколько месяцев после задержания Сугробова в мае 2014 года в делах, интересовавших ФСБ, стали происходить серьезные изменения: следователи по делам Магина и «Мастер-банка» ушли в отставку, а заместитель генпрокурора Виктор Гринь указал на недостаточность доказательств по статье «организация преступного сообщества» в деле Магина. В 2016 году Магин получил 8 лет лишения свободы за обналичивание 122 миллиардов рублей в составе организованного преступного сообщества, однако уже в 2019 году освободился по УДО. Менеджеров «Мастер-банка», приговоренных к условным срокам за обналичивание 12 миллиардов рублей, амнистировали в 2017 году. x
«О каждом успехе Сугробова Школов лично докладывал Путину. Президент благосклонно реагировал, Сугробов стал тогда самым молодым генералом полиции в стране. Он и его люди получали государственные награды и премии. Школов был уверен, что ему дан зеленый свет на чистку рядов. Видимо, в тот момент он и решил ударить по самим сотрудникам ФСБ, а не по бизнесам, которые они создавали и с которых имели доход».Источник «Досье (s63), работавший с Сугробовым, также рассказывает, что многие предприниматели и чиновники, которых затронули расследования ГУЭБиПК обращались в Шестую службу за защитой от расследований и готовы были платить за это:
«ГУЭБ проводил оперативно-розыскные мероприятия, в том числе совместно с департаментом военной контрразведки ФСБ и 9-м управлением ФСО. Например, вместе они разрабатывали управляющего делами президента Владимира Кожина, а также собирали информацию, послужившую поводом для возбуждения дела «Оборонсервиса» и отставки министра обороны Анатолия Сердюкова, с которым с конца девяностых работал глава УСБ ФСБ Сергей Королев. В результате этого с 2012 года в «шестерку» стали поступать требования и просьбы банкиров, чиновников, руководящих сотрудников таможенных органов, ГУСБ МВД и конкретные денежные предложения о защите от ГУЭБиПК».По информации «Новой Газеты», внутренним поводом для начала разработки Сугробова стали аудиозаписи, на которых его заместитель и друг Борис Колесников в неформальной обстановке «обсуждал вероятность увольнения ряда лиц из руководства Лубянки». По словам источника «Досье», этот разговор произошел непосредственно после того, как ГУЭБиПК узнало об откатах Владимиру Якунину. Колесникова записали завербованные Шестой службой УСБ оперативники управления «М», среди которых был Дмитрий Сенин, позднее ставший фигурантом дела о крышевании подрядчиков РЖД вместе со своим родственником полковником ГУЭБиПК Дмитрием Захарченко. Эти записи были переданы напрямую Шестой службе, а оттуда — директору ФСБ Бортникову. В ходе совещания Совета безопасности последний доложил о возможной атаке на спецслужбу, и членами Совбеза было принято решение начать разработку сотрудников ГУЭБиПК.
Денис Сугробов в своем письме из СИЗО утверждал, что с самого начала работы у него не сложились отношения с первым замначальника УСБ ФСБ генералом Олегом Феоктистовым, который был лично заинтересован в том, чтобы подразделение ГУЭБиПК возглавил его ставленник: «18 января 2011 года [за несколько месяцев до назначения руководителем ГУЭБиПК], перед награждением меня ведомственной наградой ФСБ России, в приемной начальника УСБ ФСБ ко мне обратился 1-й заместитель начальника УСБ ФСБ генерал-майор Феоктистов О. В. с настойчивым предложением о необходимости установления доверительных деловых отношений с бывшим 1-м заместителем начальника ДЭБ МВД России генерал-майором милиции Хоревым А. В., которого, с его слов, планировалось назначить начальником ГУЭБиПК, а меня якобы его заместителем».
Согласно Сугробову, он отказался от неформальных отношений с Хоревым, поскольку считал, что тот мешал работе его управления:
«С тех пор [после отказа общаться с Хоревым] между мной и сотрудниками 6-й службы УСБ ФСБ по инициативе последних общение прекратилось. Они посчитали меня амбициозным руководителем, который не захотел выстраивать с ними отношения должным образом по выполнению их неформальных указаний». (Новая Газета)
Феоктистов возглавил операцию с целью провокации сотрудников ГУЭБиПК. Сотрудники управления «М» предложили заместителю Сугробова Борису Колесникову задокументировать факты коррупции в Шестой службе УСБ, однако на деле весь процесс контролировала сама Шестая служба, а план состоял в том, чтобы подставить полицейских. При этом, как следует из показаний еще одного заместителя Сугробова, Алексея Боднара, который контактировал с «эмщиками», руководству ГУЭБиПК было известно, что УСБ ФСБ задумывает провокацию против них. Тем не менее Колесников с Сугробовым согласились на предложение управления «М» и стали разрабатывать план атаки на Шестую службу, в результате чего против них самих было заведено дело оперучета с квалифицирующим признаком «провокация взятки».
По поручению главы Шестой службы Ивана Ткачева один из агентов написал заявление, в котором указал, что Колесников и его коллега Алексей Боднар хотят совершить провокацию взятки в отношении сотрудников ФСБ. Заявление позволило получить санкцию на проведение оперативных мероприятий, а кроме того, предоставило основания засекретить дело в связи с тем, что оно было основано на агентурном сообщении.
Изначально в узких кругах людей, посвященных в операцию, планировалось, что дело приведет лишь к увольнению Сугробова и никого больше не затронет, но в действительности все сложилось иначе.
В феврале 2013 года бывшего сотрудника МВД и агента Алексея Боднара Сергея Пирожкова неожиданно пригласили возглавить юридическую службу ООО «Группа компаний «Паритет». Предложение поступило от ветерана «Альфы» Андрея Баранова, руководившего службой безопасности Сергея Магина. В начале июня Магин отправил Пирожкова на один из своих объектов — ТВЦ «Лотос-Сити», руководил которым ветеран ЦСН ФСБ Павел Глоба. Пирожкову поступило задание от Боднара найти подходы к Шестой службе, и практически одновременно с этим Глоба рассказал Пирожкову, что в его отставке виновата именно «шестерка». Пирожков решил собрать компромат на Шестую службу с помощью Глобы.
На последовавшей за этим встрече Боднара с Глобой последний рассказал о знакомстве с замначальника Шестой службы Игорем Деминым, который якобы не участвовал в увольнении Глобы. Было принято решение, что Глоба встретится с Деминым, чтобы договориться о покровительстве для какого-либо бизнесмена в обмен на 10 тысяч долларов в месяц. Как следует из допроса Глобы, задержать Демина планировалось не сразу, а после документации неоднократного получения денег за решение различных вопросов.
Вскоре Глоба сообщил об этих планах замначальника Шестой службы Демину и согласился участвовать в новых оперативных мероприятиях — теперь уже со стороны УСБ ФСБ и в отношении полицейских, провоцировавших Демина на получение взятки. При этом в своем заявлении в УСБ Глоба сообщил, что конечной целью полицейских являлся не Демин, а заместитель руководителя УСБ Феоктистов. После этого УСБ ФСБ установило слежку за дальнейшими встречами в рамках операции.
В конце декабря Демина познакомили с подставным бизнесменом Русланом Чухлибом, экс-сотрудником Федеральной службы судебных приставов. Как указано в материалах дела, для достоверности полицейские купили Чухлибу дорогой костюм и Lexus. 14 февраля 2014 года в ресторане Sisters на Покровке состоялась передача взятки. Чухлиба и нескольких оперативников из «группы поддержки» задержали прямо на месте. В то же время УСБ ФСБ провело обыски в помещениях ГУЭБиПК, были задержаны Боднар, Пирожков и замначальника Управления «Б» Иван Косоуров. За день до этого СК возбудил уголовное дело о провокации взятки.
Как утверждает источник «Досье» (s63), во время обыска УСБ ФСБ удалось изъять все оперативные разработки и агентурные дела команды Сугробова, в том числе компрометирующие службу прослушки по делу РЖД. Впоследствии сотрудники ФСБ, в том числе Иван Ткачев и Олег Феоктистов, смогли использовать полученные материалы в своих интересах, например, шантажировать фигурантов оперативных дел Сугробова.
По словам источника, во время обысков в здании ГУЭБа глушили связь. В тот же день из Москвы в Сочи, где находился Владимир Путин, разными самолетами вылетели Олег Феоктистов и Евгений Школов. Первым доложиться смог Феоктистов, что могло предопределить дальнейшее развитие событий.
Спустя 11 дней после неудавшегося подкупа заместителя начальника Шестой службы УСБ был задержан заместитель начальника ГУЭБиПК и близкий друг Сугробова Борис Колесников. В марте были задержаны еще пятеро полицейских, а 7 мая — сам Сугробов. Несмотря на то что его адвокаты предлагали залог в 103,6 миллиона рублей, суд арестовал генерал-лейтенанта. В конце мая под уголовное преследование попали еще трое сотрудников ГУЭБа.
16 июня 2014 года Борис Колесников погиб, выпав из окна Следственного комитета. По официальной версии, он совершил суицид. Известно, что сотрудники ФСБ давили на Колесникова — в частности, распространяли информацию о его наркотической зависимости и о том, что его жена пыталась передать ему в СИЗО кокаин, спрятанный в подошве кроссовок. Денис Сугробов в интервью утверждал:
«Именно угрозы привлечь жену к уголовной ответственности за совершение особо тяжкого преступления, лишить ее свободы на долгий срок, а троих малолетних детей отправить в детские дома, и предложения избежать всего этого в обмен на оговор своих коллег, стали „толчком“ для выбора Колесниковым того „пути“, который, по его мнению, в той обстановке, в которой он находился, позволял защитить своих родных не ценой лжи и утраты чести и достоинства, а ценой собственной жизни. Только после гибели Бориса следователи ознакомили меня, остальных обвиняемых по делу и защитников с заключением экспертизы, которая категорически отрицает наличие на кроссовках, переданных Колесникову его женой, каких-либо следов наркотических средств». (PASMI.RU)
Необходимо отметить, что на момент смерти Колесников находился в СИЗО уже более трех месяцев. В мае, за месяц до гибели, Колесников получил травму головы — причем сначала утверждалось, что он упал, когда мыл окно, но потом версия изменилась: якобы генерал упал с кровати и ударился головой о железный шкаф. Видеозаписи инцидента по неясным причинам не сохранились, хотя камеры «Лефортово» оснащены видеокамерами. Экспертиза стороны защиты установила иной характер травм: «повреждение черепа в двух местах (лобной и теменной части) — следствие удара или серии ударов тупым предметом по неподвижной голове». В жалобе в ЕСПЧ незадолго до смерти Колесников указывал, что не может рассказать, как получил травмы, поскольку опасается за свою жизнь. По информации источника Центра «Досье» (s63), оперативник Шестой службы УСБ ФСБ Илья Соловьев признавался коллегам, что выкинул Колесникова из окна. По его словам, из генерала долгое время выбивали признательные показания, но в последний момент он отказался подписывать протокол, чем разозлил оперативника.
После смерти Колесникова его коллега Боднар заключил досудебное соглашение и признал, что в ГУЭБе существовало преступное сообщество, которое занималось «склонением чиновников и предпринимателей на незаконное принятие денежных средств с целью их незаконного задержания и уголовного преследования». По словам источника «Досье» (s63), непосредственно после этого Олег Феоктистов отправился к президенту с записью показаний.
Сам Сугробов связывает свое уголовное преследование с внутрекремлевскими интригами против Евгения Школова: «Из направленности вопросов, которые задавались мне следователем, а также сопоставив некоторые другие факты, я пришел к выводу, что с моей помощью некоторые высокопоставленные сотрудники УСБ ФСБ России решили избавиться от влияния помощника Президента России Е. В. Школова, который приложил немало усилий к искоренению коррупции в высших эшелонах власти и при этом не искал дружбы с руководством такой влиятельной структуры, как УСБ ФСБ России».
Школов действительно играл важную роль в работе ГУЭБиПК. По словам главы Шестой службы УСБ ФСБ Ивана Ткачева, во время разработки генерала оперативники выяснили, что Сугробов «в месяц 30 раз, каждый день, ходил к Школову в кабинет».
Согласно источнику Центра «Досье» (s30), работавшему в Администрации президента, Евгений Школов находится в конфликте с Игорем Сечиным (который считается покровителем Шестой службы УСБ ФСБ) и Николаем Патрушевым: «Школов хотел добиться серьезного влияния. У него было очень негативное отношение к Сечину и к Патрушеву. Он считал, что для стабильности всей государственной власти этих людей необходимо убрать из окружения президента. Не знаю, говорил он об этом Путину напрямую или нет, но от подчиненных своего настроя не скрывал».
27 апреля 2017 года Дениса Сугробова приговорили к 22 годам лишения свободы за создание преступного сообщества и 14 эпизодов превышения полномочий. Позднее Верховный суд смягчил наказание до 12 лет.
В МВД за процессом Сугробова следили внимательно и даже сочувствовали, но выступать в поддержку задержанных за «провокацию взятки» сотрудников ГУЭБиПК не стали.
«Для сотрудников Центрального аппарата МВД не секрет, что, подставляя высокопоставленного офицера „конторы“, Сугробов по наущению Школова пытался играть против генерала Олега Феоктистова и руководства ФСБ. В итоге сам Сугробов сел на долгие годы, а его друг и заместитель Борис Колесников совершил полет с балкона здания Следственного комитета. А ведь кроме казавшегося всесильным Школова, в покровителях Сугробова ходил сам Аркадий Ротенберг», — утверждал представитель ГУСБ МВД (s43) в разговоре с Центром «Досье».
Следует отметить, что Ротенберг действительно был знаком с Сугробовым. Более того, по информации «Новой Газеты», жертвами ведомства Сугробова несколько раз становились конкуренты бизнесмена, в результате ему удавалось более выгодно приобретать новые активы. Тем не менее, по утверждению эксперта из близкого окружения Дениса Сугробова и Евгения Школова, ни Аркадий Ротенберг, ни Школов заступаться за Сугробова перед Путиным не стали:
«После того, как были задержаны сотрудники ГУЭБиПК, после задержания Бориса Колесникова (он был взят под стражу в здании СК после допроса у следователя), к Путину с докладом приходил Сечин, который взял с собой Феоктистова. Когда Сечин ушел, был вызван Школов. Видимо, Путин дал ему понять, что аргументы Сечина и Феоктистова были убедительными, потому что Евгений Михайлович от президента вышел с серым лицом и после этого ничего для спасения своих людей не сделал. Он даже не попытался сохранить свободу для Дениса, который на тот момент продолжал работать. Через несколько месяцев Сугробова взяли прямо из машины, на которой он с семьей ехал из отпуска, а потом обвинили в создании организованного преступного сообщества, созданного с целью продвижения по службе и получения государственных наград и премий», — рассказывает источник Центра «Досье», работавший с Сугробовым (s63).
Дело ГУЭБиПК и генерала Сугробова наглядно демонстрирует то, что зачастую основной мотивацией громких расследований ФСБ являются узкие клановые интересы и межведомственные конфликты, а не борьба с коррупцией. Одновременно оно вскрыло факты коррумпированности самих офицеров ФСБ и связанных с ними бизнесменов и чиновников. Кроме того, дело Сугробова указывает на то, что сотрудники спецслужбы готовы и способны агрессивно расправляться с соперниками, угрозами разоблачения и попытками посягнуть на их влияние.
