«Ощущение, что все вокруг вогне» Из-за нового закона жизнь транслюдей вРоссии стала невыносимой. Одни бегут изстраны, другие готовятся кэтому. Вот только три таких истории // Медуза
Теона 32 года, трансгендерная женщина. Переехала в Кыргызстан из Москвы
Моя квир-идентичность была только одним из доводов для переезда, но довольно весомым. Другие связаны с моей политической и протестной деятельностью, которой я [как художница] активно занимаюсь с 2011 года. В каком-то смысле мне повезло: меня ни разу не ловили [на протестах], я не подвергалась преследованиям. Но незадолго до начала войны, когда был «кровавый январь» в Алматы, появилось ощущение, что я просто не могу не выйти на очередной одиночный пикет — против ввода войск ОДКБ в Казахстан. Я понимала, что это небезопасно, но все равно пошла. Простояла у посольства Казахстана [в Москве] секунд тридцать, после чего меня задержали, обыскали — и быстро сфабриковали историю о том, что я «участвовала в массовом протесте». Собрали в одно дело мой случай и случаи других людей, которые тоже протестовали [в тот же день], но в другие часы и в других местах. В итоге мне «нарисовали» административку, назначили штраф. А потом менты стали приходить домой к моим родителям, причем с неправильными документами — пытались выяснить, где я, что делаю, и в целом провести с моей семьей воспитательную беседу. Причем у них были с собой неправильные документы: не на Федора Олеговича, а на Олега Федоровича — на что родители говорили, что «здесь такой не живет». Пока все это происходило, началась война. Я подписала петицию, с которой выступили мои товарищи-художники, — не сотрудничать с институциями, не осудившими вторжение в Украину. За некоторыми подписантами стали «охотиться» фээсбэшники, к моей знакомой и ее родителям приходили: спрашивали, знают ли они, чем занимается их дочь, где она. Подробностей про давление ФСБ на авторов петиции я не знаю — их не обсуждали из соображений безопасности. Но одним пришлось экстренно уезжать, другим — скрываться в чужих квартирах.